Черный Саша (1880 - 1932)

Промокло небо и земля,
Душа и тело отсырели.
С утра до вечера скуля,
Циничный ветер лезет в щели.
   Дрожу, как мокрая овца...
   И нет конца, и нет конца!

Не ем прекрасных огурцов,
С тоской смотрю на землянику:
Вдруг отойти в страну отцов
В холерных корчах – слишком дико...
   Сам Мережковский¹ учит нас,
   Что смерть страшна, как папуас.

В объятьях шерстяных носков
Смотрю, как дождь плюет на стекла.
Ах, жив бездарнейший Гучков,
Но нет великого Патрокла!
   И в довершение беды
   Гучков не пьет сырой воды.

Ручьи сбегают со стволов.
Городовой надел накидку.
Гурьба учащихся ослов
Бежит за горничною Лидкой.
   Собачья свадьба... Чахлый гром.
   И два спасенья: бром и ром.

На потолке в сырой тени
Уснули мухи. Сатанею...
Какой восторг в такие дни
Узнать, что шаху дали в шею!
   И только к вечеру поймешь,
   Что твой восторг – святая ложь...

Горит свеча. Для счета дней
Срываю листик календарный –
Строфа из Бальмонта². Под ней:
«Борщок, шнель-клопс и мусс янтарный».
   Дрожу, как мокрая овца...
   И нет конца, и нет конца!

1909